Альманах «Российский колокол» № 4 - Альманах Российский колокол

партии согласовывать твою кандидатуру. Мне ответили, что такую должность не может занимать не член партии.

– Меня вполне устраивает должность прораба.

Енин положил на стол лист бумаги, подвинул его к посетителю и заявил:

– Вот тебе моя рекомендация на вступление в партию. Подавай заявление в партком.

Эти воспоминания мгновенно пронеслись в памяти, и мужчина повернулся в сторону, где когда-то стоял кинотеатр. Здания не увидел. В шестидесятые годы прошлого века он часто там смотрел кино. На большом крыльце всегда толпилась молодежь. Его восьмилетний сын Саша часто самостоятельно ходил в кино. В те годы не существовало опасности отпускать ребенка из дома одного. Вспомнился случай. В кинотеатре показывалось детское кино, Саша обратился к маме:

– Мама, поедем в кино, в классе уже все ребята его посмотрели.

– Я не могу оставить дома маленького Диму.

– Можно я поеду в кино один?

– Езжай.

Семья жила в старом городе, недалеко от лесокомбината, а кинотеатр находился в новом деревянном городе, который находился в трех километрах от старого города. Их разделял трехкилометровый участок лесотундры.

Наташа надела на сына цигейковую шубу, шапку-ушанку, подняла воротник, завязала шерстяной шарф и напутствовала:

– Не обморозь нос, на улице тридцать градусов мороза. Если будет мерзнуть – закрой шарфом.

– Хорошо, – ответил Саша и вышел из дома.

Остановка автобуса находилась напротив дома, следующая – у кинотеатра. Наташа дождалась у окна посадки сына в автобус и занялась своими делами. Беспокойства за сына она не испытывала, он не первый раз ездил в кино самостоятельно или с ребятами.

Вернувшись из кино, Саша переминался с ноги на ногу и попросил скорее его раздеть. Оказавшись без шубы, побежал в туалет.

– Саша, почему ты не сходил в туалет в кинотеатре?

– В кинотеатре я не хотел. Автобуса долго не было, и я захотел на остановке. Решил, что пешком быстрее доберусь до дома, и побежал по дороге. Автобус догнал меня на полпути. Водитель остановил машину и предложил меня подвезти.

…Неожиданно на дороге появился мужчина и отвлек приезжего от воспоминаний. Это был первый человек, который встретился в покинутом городе.

– Добрый день, – обратился к нему приезжий.

– Здравствуйте.

– Скажите, пожалуйста, что случилось? Где старый город?

– Частично дома сгорели, частично разрушились.

– Как это случилось?

– После перестройки лесокомбинат обанкротился, лесозаводы остановились, люди потеряли работу, бросили свое жилье и уехали на материк. Оставшиеся живут в каменных домах микрорайона, построенного в стороне от старого города.

– Сколько жителей осталось?

– Около пяти тысяч, а когда-то достигало двадцати.

– Чем люди занимаются?

– Остались здесь, в основном, пенсионеры, которым некуда ехать на материке, охотники и рыбаки, по совместительству – браконьеры.

– Городская администрация где находится?

– Нет у нас городской администрации. Город краевого подчинения превратился в поселок, подчиняющийся Туруханской районной администрации.

От полученных сведений у приезжего мужчины разболелась голова, он почувствовал себя больным и обманутым, поблагодарив собеседника, медленно пошел к пристани.

Евгений Колобов

Родился в 1955 году в семье военнослужащего.

С 1972 по 2002 годы проходил службу на разных должностях в Вооруженных силах СССР и РФ. Судьба распорядилась так, что половину этого срока он провел за рубежами нашей Родины: в Восточной Европе, Азии и Африке. Неожиданно для себя и окружающих в 2014 году написал рассказ «Война моего отца», который был опубликован в сборнике литературного общества «Добро». Позднее к «Войне…» добавляется еще ряд работ, сведенных в повесть «Офицерская сага».

Он – обладатель Гран-при международного конкурса «Янтарный берег» 2020. Призер конкурса «Герои Великой Победы» (2019). Финалист Русско-болгарского конкурса «Писатели за добро». Член Международного союза русскоязычных писателей и Международного Союза писателей.

В особом отделе

отрывок из повести «Везунчик»

Мы же заняли утреннюю позицию, пообедали как следует – ротный подсуетился. Только начали банить орудие – пришел посыльный. Старлей требовал к себе.

– Закончите орудие – личным оружием займитесь.

– Все сделаем. Иди, Тимофеич, начальство ждать не любит. Тем более ругать нас вроде не за что, значится – хвалить будут.

Расчет взялся за банник:

– И-и-раз, и-и-раз!

Ладно, без меня обойдутся. Не удалось погреться на чистке орудия – бегом погреюсь. Дождь не переставал, хотя и стал мелким. Мокро, зато авиации не будет.

Прихрамывая, бежал между деревьями, стараясь не цеплять крупные ветки. Бежал и думал, что с расчетом вроде наладилось. Снарядный Жестовских сунул немецкий котелок. Очень удобный, полукруглый.

– Пользуйся, если не брезгуешь.

Понятно, с убитого снял. Так ведь для меня. Не забыл. Чего кобениться. Котелок чистый.

Команды выполняют без разговоров. Хан – Сайдулаев, – видно, за то, что я его рано утром учел, вообще смотрел по-собачьи преданными глазами, даже неудобно как-то.

Шитов подмигивал, чего-то изображал лицом. Я ничего не понял. Может, хотел чего сказать, но наедине нам остаться не случилось. Вернусь – спрошу.

Командиров нашел в просторном шалаше, сверху веток прикрытых двумя плащ-палатками.

– Товарищ старший лейтенант, временно исполняющий обязанности командира орудия, рядовой Колобов…

– Заходи, молодое дарование.

В голосе, взгляде старлея было что-то странное, будто он сожалеет, вроде чего-то ему не нравилось. Наверное, больше всего не нравился ему я.

– Рассказывай, как портфель добыл.

– Взрывной волной, наверное, на дерево его закинуло. Рядовой Шитов углядел.

– Высоко?

– Я Шитову на плечи сел, карабином еле достал.

– Так…

Ротный достал из планшетки исписанный лист, карандашом что-то стал добавлять.

– Рядовой Шитов, должность?

– Ездовой, первого орудия, первого артвзвода.

– После соединения с дивизией будете давать показания в особом отделе, договоритесь, чтоб ваши показания не отличались. Я обязан немедленно вас отправить вместе с портфелем, но оставить орудие без наводчика и ездового не могу.

– Зачем особый отдел?

– Может, нам специально этот портфель подбросили.

– Слишком сложно и ненадежно, мы ведь могли его и не заметить.

– Я-то понимаю, но ты этих ребят не знаешь.

В деревне нас ждали офицеры особого отдела. Политрука и нас с Шитовым повели в одну из хат.

Особисты прекрасно понимали, что мы устали, замерзли и вымотались до крайности. Капитан даже неловко извинился, но объяснил, что наших показаний ждут немедленно где-то там… наверху.

Быстро опросили поодиночке, записали, попутно напоив горячим чаем с галетами.

Опросные листы в запечатанном конверте увез мотоциклист, а нас отпустили сушиться и спать.

Разбудил запах каши.

Открыл глаза – и понеслось.

– Колобов, быстро ешь и мухой в особый отдел. Сегодня всех опрашивать будут, после – к командиру батареи.

Поел и целый час рассказывал неласковому майору свою жизнь от рождения до передачи портфеля младшему политруку. Записал майор и номера полевой почты отца и младшего братишки. Обстоятельно так поговорили.

Опросили весь расчет и расчет второго орудия.

На Шитова майор